Ребёнок плохо учится. Надо ли помогать недотёпе и лодырю?

Есть мамочки, что лихо помыкают взрослыми людьми, отстаивают свою точку зрения с пеной у рта, занимаются нравоучениями и при этом не могут справиться с собственным сыном-второклассником, находя оправдания его капризам, обусловливая высокими гуманистическими целями его дурачества и нежелание трудиться и думать.

Такие, как правило, живут в школе, оберегая права своего недотёпы, выискивая проколы учителя, строча кляузы. Мужественно отбиваясь от упрёков, как Дон Кихот от ветряной мельницы, они никак не возьмут в толк, что пора перейти от воспитания всего мира к воспитанию собственного дитяти.

Другие мамули, также ведущие активный школьный образ жизни, находят в себе силы признать, что их дитя далеко не Михайло Ломоносов, открытых конфликтов избегают, боясь, что за это их ребёнка и вовсе сживут со света, усердно учатся за своего лодыря, взваливают на себя всю возможную общественную работу и порой содержание класса.

Третьи, напротив, держатся от школы подальше, игнорируя любые мероприятия, в т. ч. школьные собрания. Таким чихать на успеваемость, они считают всех отличников будущими неудачниками, образование — не нужным, ибо всё на свете решают деньги-связи, что школа их обязана выучить, поликлиника — вылечить, и прочее, прочее.

Деление на три категории условное, конечно, но всех этих родителей объединяет одно — они абсолютно беспомощны перед своими детьми.

Четвёртые никуда не ходят, ребёнка не водят, ничего не считают, мирно себе пьют.

Для пятых, большинства из нас, школа — неотъемлемая, ответственная и увесистая часть жизни, но не более. Среднестатистический ребёнок обладает прилежанием и старается что-то делать в меру своих возможностей и наличия сугубо личной мотивации.

Мне кажется, сколько бы лет ни прошло, останутся и те, и другие, и пятые. И вопрос «что делать», когда ребёнок не успевает, не желает учиться, а время на его перевоспитание безвозвратно упущено, будет жить вечно, и каждый ответит на него по-своему. Поэтому то, что я скажу сейчас, не более чем моё скромное мнение.

Я не сторонник идеи, что все дети — лапочки и мудры с пелёнок. Это привнесённая извне позиция, современная, терпимая и, на мой взгляд, несколько настораживающая. И я не сторонник того, что все беды человеческие корнями своими уходят в детство, где недолюбили, недопоняли и прочее. Часть неудач — да, но далеко не все.

Думаю, каждому встречались неприятные дети: хамоватые, задиристые, чванливые, хитрые, те, для кого другие люди — пустое место. Кто скажет, что все детки — котятки, лукавит или имеет в виду грудничков. Мы же говорим здесь о младшеклассниках, ещё не вошедших в подростковый кризис.

Так вот, они приходят в школу такими, а не становятся такими в ней.

Я вспоминаю, как моей дочери, тогдашней первокласснице, подружка, приревновавшая дочь к мальчику, сунула в рюкзак записку от имени этого мальчика: «Я тебя больше не люблю! Дима.» — и много разбитых сердечек вокруг этих печальных слов. Я оценила чувство «подлянки» у семилетнего ребёнка.

В школе исключён индивидуальный подход к малышу. Памятник нужно поставить и звезду Героя дать тому учителю, кто сумел добиться этого у себя в классе. Нет условий в общеобразовательной школе для индивидуального подхода — это надо принять как факт.

Поэтому школа отсылает нерадивых детей домой, к родителям, требуя от последних готового результата. А дома каждый старается во что горазд, ну, кроме тех, кто относится к категории пофигистов, конечно.

Все здоровые родители желают своему ребёнку добра. Только есть просто «добро», а есть «добро, во что бы то ни стало». Нужно иметь мужество, чтобы признать своего ребёнка «недотёпой», перестать посыпать голову пеплом и понять: вкладываться в лодыря означает пускать свою жизнь по ветру. Нужна сила воли, чтобы трезво оценить дальнейшие действия: биться лбом в закрытые ворота или найти пути, устраивающие вас обоих.

Ребёнок рождается не стальной болванкой, кое-что в нём уже заложено. Иначе как объяснить, что у одних и тех же родителей — разные по темпераменту, по предпочтениям и склонностям дети.

Так вот, даже у самого большого непоседы при всём показушном отсутствии каких-либо стремлений к знаниям есть то, что ему любо. И стоит доходчиво объяснить ему какие-то вещи, как он вдруг показывает к ним неподдельный интерес. Интерес возникает к делу тогда, когда оно получается. И чтобы обнаружить этот интерес, надо делать то, что зачастую бросает родителей хулигана и бездельника в краску — выводить его в свет, на выставки, мастер-классы, соревнования.

И как бы скромно ни складывалась история его успеха — сохранять спокойствие. Мы часто недооцениваем силу спокойствия, в то время как об него разбиваются многие беды. Беседы, выход в свет и спокойствие — другими словами, попытка повлиять на ребёнка, а не на обстоятельства вокруг него, — это всё, что можно для него сделать.

Вы не можете сделать школьника опять новорожденным. Даже если бы вам это удалось, ничего бы не изменилось. Если ничего не помогает, надо выдохнуть и признать — он просто не хочет учиться, хочет сразу в омут жизни с головой. Хочет — получит. Жизнь — лучший теоретик. И практик тоже.